Судья Верховного суда Литвы Аурелийус Гутаускас
— Расскажите, как вы попали в Общественный совет международных экспертов?
— Все кандидатуры экспертов предлагали влиятельные организации. Лично я в отборе в Общественный совет был кандидатом от Европейского союза. Думаю, что именно моя профессиональная деятельность в Литве повлияла на выбор моей кандидатуры. Далее, когда были предложены 12 кандидатов в ОСМЭ, ВККС отобрала 6 человек, которые и сформировали сам Общественный совет.
— Вы за все это время не пожалели, что согласились участвовать в создании украинского антикоррупционного суда?
— Меня с самого начала заинтересовал этот процесс. Но я не думал, что это будет настолько увлекательно.
После приглашения я стал интересоваться предпосылками создания суда, ознакомился с законом «О Высшем антикоррупционном суде». Я был наслышан, что подобные специализированные суды есть в некоторых странах. Но такого процесса отбора кандидатов я нигде не видел.
— В Украине не все политики поддерживали создание отдельного антикоррупционного суда, несмотря на договоренности с международными партнерами. Их аргумент — каждый суд должен быть антикоррупционным, а запуск подобных органов мало где практикуется. Вы согласны с таким утверждением?
— Главная причина создания этого суда — решение Украины идти в Европу. И я думаю, что это — самое высокое требование от других стран Евросоюза и международных партнеров. Все понимают, что коррупция в Украине влияет на все сферы жизни и развитие страны. Все говорят о политической коррупции, связанной с криминалом, но громкие дела и судебные решения отсутствуют. Будем надеяться, что антикоррупционный суд исправит эту ситуацию.
— До этого вы уже участвовали в подобных отборах кандидатов в судьи?
— Нет, но в Литве у меня был опыт в отборе кандидатов в прокуроры.
— И что сложнее?
— Признаюсь, что сложнее отбирать судей. Но этим процесс и более интересный.
Судья Верховного суда Литвы Аурелийус Гутаускас
— Как вам работалось с членами ВККС?
— Могу с уверенностью сказать, что все члены ВККС оставили у меня хорошее впечатление. Когда мы начали совместно работать, чувствовалось, что мы единая команда. Конечно, мы много дискутировали насчет кандидатов, нашей работы, регламента. Но никаких больших споров и ссор не было. Они нам очень помогали.
Перед стартом работы коллеги с ВККС объяснили нам весь процесс. Письменный экзамен они проверяли самостоятельно, потому что не все члены Общественного совета знают украинский язык. Психологический тест кандидатов проходил также без нашего участия. Мы приступили уже к собеседованию конкурсантов.
— Кроме ВККС, кто вам еще помогал осваиваться?
— Для нас был создан специальный секретариат при Общественном совете, который нам предоставлял юридические консультации, помогал в переводе документов и т. д. Мне было проще: среди экспертов я был единственный, кто владеет английским, украинским и русским языками. Поэтому я понимал, что мне говорят и правильно ли переводят переводчики.
— Часто возникали нестыковки в переводе?
— Нет, ничего подобного не было. Все работали честно. Но языковой барьер был главной трудностью, с которой нам пришлось столкнуться за все время работы. Нам нужно было читать биографии кандидатов, предоставленную НАБУ, общественными организациями информацию, изучить принятые ими судебные решения, насколько они правовые или политические. И несмотря на все трудности, нам удалось вычислить кандидатов, которые, по нашему мнению, не соответствовали всем требованиям.
— А как им удалось успешно сдать первые экзамены?
— В этом нет ничего удивительного. Кандидат может иметь хорошие знания, но вопросы могут возникнуть к его декларации и доходам.
Но больше всего нас неприятно поразило то, что многие кандидаты в документах указывали о себе неверную информацию. Это все становилось ясным как раз во время собеседования, прямого контакта с ними. Мы задавали им вопросы, а они старались выкрутиться, оправдаться. Мне кажется, что нечестный человек не должен претендовать на подобный пост. Особенно в Антикоррупционном суде. И мы старались таких кандидатов не допускать.
— Как кандидаты объясняли наличие дорогого имущества, крупных сумм денег?
— Они рассказывали, что накопили деньги, или родители заработали за всю жизнь, или развелся с женой и поделили имущество. Один из кандидатов сказал, что дорогой подарок ему подарил брат, который живет в России. Но больше меня удивило то, что большие суммы денег были наличными. В Литве это невозможно, мы все держим на банковских счетах.
— Очень часто на высокие должности идут в том случае, если в отборочной комиссии есть связи или же за тебя замолвили словечко. Были ли случаи, когда вы с коллегами понимали, что тот или иной кандидат надеется на связи в ВККС для прохождения конкурса?
— Я не исключаю, что многие из кандидатов были лично знакомы с судьями ВККС. Они из одной сферы, и могли часто пересекаться. Но мы не почувствовали влияния таких знакомств во время отбора. На нас никто не давил, мы знали, что имеем право вето.
— Вмешивались ли в вашу работу политики, настаивая на каком-то кандидате?
— Нет, это невозможно. Все эксперты имеют профессиональный багаж, и для нас очень важно сохранить свое имя и репутацию. Потому что мы в этом процессе представляем не только свои страны, но и влиятельные организации. И мы приглашены для того, чтобы отбор проходил честно, без вмешательства политиков.
Судья Верховного суда Литвы Аурелийус Гутаускас
— Из 113-ти кандидатов, которые дошли до этапа собеседований, 42 — выбыли, а семерым даже удалось пройти на следующей этап, несмотря на сомнения ОСМЭ на их счет. Как удалось отсеять 42 кандидата? Неужели на совместных заседаниях вам удавалось находить общее мнение с членами ВККС?
— Таких общих заседаний по заветированным кандидатам у нас было около шести. Иногда они длились по пять часов. Мы много спорили, дискутировали. При этом мы были на одной волне. В большинстве случаев ВККС соглашалась, что кандидат неубедительно себя ведет, что у него сомнительная репутация. Но они также смогли нас переубедить касательно семерых кандидатов.
— Вы наверняка в курсе, что долгое время украинские политики не могли договориться с международными партнерами, у кого должно быть право вето. На Западе сначала настаивали закрепить это право за экспертами. У нас же это называли прямым вмешательством во внутренние дела государства. В конце концов, была создана схема общего заседания для преодоления вето ОСМЭ. Как вы думаете, это правильное решение?
— Я думаю, да. Потому что эксперты — это помощники ВККС. Мы только помогли им найти подозрительных кандидатов. В любом случае, мы выполним свою работу и уедем. А им нужно работать с этими судьями. Мне кажется, идея совместного процесса была самой лучшей.
— За ваш труд украинское государство обязалось вам платить ежемесячно зарплату. Ранее сообщалось, что это около 6-7 тысяч долларов в месяц. Вы получаете эту сумму?
— Ежемесячная зарплата зависит от работы, которую мы выполняем. Примерно, это около четырех тысяч евро. Большая часть этой зарплаты уходит на проживание и перелеты, которые нам потом компенсируют. Также международная организация USAID и посольство США в Украине платят нам суточные.
— Вы совместно с ВККС отобрали 71-го кандидата, которые будут бороться за 39 мест в суде. Можно ли говорить, что ваша работа уже выполнена?
— Если быть точнее, то наша работа закончится тогда, когда назначат кандидатов. Я думаю это случится в марте. На данном этапе мы помогли в отборе кандидатов. Сейчас же мы пишем объяснительные по тем кандидатам, которые прошли и которые были отсеяны. У последних есть право обжаловать наше решение. Поэтому мы должны обосновать свой вердикт.
— Что теперь ждет отобранных кандидатов?
— У них продолжатся собеседования, но уже только с ВККС.
Судья Верховного суда Литвы Аурелийус Гутаускас
— Вы верите, что это будет честный отбор?
— Я верю. Если бы я был не уверен, я бы здесь не работал.
— Готовы ли вы нести ответственность за 71 отобранного кандидата?
— Если всех еще тщательнее проверить, то можно найти что-то «интересное» о кандидатах. И я думаю, что повторный круг интервью поможет отобрать лучших судей из всех конкурсантов.
— В начале разговора вы сказали, что читали закон о суде. На ваш взгляд, есть ли какие-то упущения и недоработки в документе?
— Сам закон логичен, по юридической технике сконструирован довольно хорошо. Чувствуется, что авторы закона изучали подобный опыт в других странах. Но это — закон о функционировании суда, а самое главное — какие будут рассматриваться уголовные дела и какими будут по ним решения. Это напрямую связано и с компетенцией кандидатов, которых даже после назначения нужно еще многому обучить. Перед запуском я бы советовал для них организовать курсы с профессионалами из других стран, которые смогли бы объяснить принципы работы антикоррсуда. Это могло бы помочь.
Также существует проблема с отбором остального персонала суда — помощники, секретари. Этот вопрос еще не решен. Но могу сказать, что их тоже нужно тщательно отбирать. На эти должности идеально подошли бы представители ответственного общества.
Оставьте комментарий